Судьба Константина Беляева, легенды русского шансона и автора знаменитых пародийных куплетов "Кругом одни евреи", тесно связана с Вологодчиной.

Он мог стать военным дипломатом: учился в одном из самых престижных советских вузов - Военном институте иностранных языков.

Но получить погоны не успел - попал под печально знаменитое миллионное сокращение армии Хрущевым.

Профессию переводчика с английского Беляев не бросил, хотя жизнь пошла невероятными зигзагами: работа преподавателем, бешеная популярность барда, арест за торговлю пластинками, два года отсидки в Устюженской колонии, знакомство в Вологде с нынешней женой Натальей, с которой он счастлив по сей день.

"Единственное, чего моя жена терпеть не может, так это моих хулиганских матерных песен", - говорит Константин Николаевич.

 
"Но Костю в песенках, бывает, так заносит..."

Шансон - жанр неофициальный, власть не признающий. Это уличная песня, из подворотни пугающая добропорядочных граждан. В СССР, где, образно говоря, половина граждан сидела, а другая - их охраняла, шансон стал необычайно популярен, но приобрел уголовную окраску, стал "блатным".

Однако сам Константин Беляев таких песен сторонится. "Есть блатной шансон - песни людей, которые сами пережили треволнения, связанные с отсидкой, - говорит бард в одном из интервью. - Я же работаю в жанре уличной песни, который освоил еще в Одессе". "В зоне меня часто ребята приглашали петь под гитару, - рассказывал Беляев "Премьеру" на прошлой неделе. - Но зековских, бандитских песен не любили. Предпочитали лирические, задушевные".

В этом году Константину Николаевичу исполняется 70 лет. Он родился 23 ноября 1934 года в Одессе. После увольнения из армии закончил Московский институт иностранных языков. Работал диспетчером-переводчиком в аэропорту Шереметьево, затем преподавал английский в Московском государственном институте международных отношений, Институте иностранных языков, Академии внешней торговли, Институте стали и сплавов.

А песни были веселым отдыхом от солидной преподавательской работы. Петь Беляев начал еще в 60-е. Популярность молодого барда быстро росла, записи (большей частью с квартирных концертов) стремительно расходились по стране.

"А на Крещатике гремит Беляев Костя, он под гитарку тихим голосом поет, но Костю в песенках, бывает, так заносит, что уши вянут, пот холодный прошибет", - пел про него еще один легендарный шансонье - Аркадий Северный.

"Так заносит" - это про нецензурщину. Сам певец ничуть не стесняется своих текстов. "Матерных слов не избежал никто из великих поэтов. Выражения были в стихах у Пушкина, Лермонтова, Некрасова, у многих других", - говорит он.

Песни шли на "ура", потому что точно отражали потребности простого советского человека, далекого от коммунистической идеологии. "Люблю я спорт, вино и баб, не выпускаю их из лап..." ("Гимн холостяков"). "Кто говорит, что водка - вредно, тот в этом ни хрена не понимает! Кто так про водку говорит, пускай под ним земля горит, и пусть его в могилу закопают!" ("Гимн алкоголиков").

 
"Говорят, что и в хоккее появляются евреи..."

В конце 70-х Константин Николаевич, отдыхая под Гурзуфом, собирал толпы курортников, желающих слушать его песни. Однажды его увидел отдыхавший неподалеку ректор Академии внешней торговли, где тогда работал Беляев. Прибыв в Москву, ректор первым делом вызвал к себе заведующего кафедрой: "Я не потерплю, чтобы в нашем учебном заведении работал человек, распевающий антисоветские и антисемитские песни!"

"Антисемитские" песни - это про куплеты "Кругом одни евреи". Но это был не антисемитизм, а усмешка автора как над борьбой с международным сионизмом, которую периодически вел СССР ("В жаркой Африке народы есть и простенькой породы. Ну, к примеру, вот пигмей - очень махонький еврей"), так и над бытовым антисемитизмом людей, не знающих, кого винить в проблемах ("Если в кране нет воды, значит, выпили жиды").

Кстати, Иосиф Раскин в своей "Энциклопедии хулиганствующего ортодокса" так охарактеризовал эти куплеты: "Когда-то Костя Беляев написал прекрасную песню, к которой народ сам сделал добавления. Получилась народная песня".

А вот примеры "антисоветчины" автора. "На почве экскрементов простор экспериментам - на Западе об этом пронюхали давно. Иль этак или так ли используют до капли, У нас же пропадает народное говно".

Но такую свободу мысли власть пресекала на корню. В 1983 году Константина Беляева арестовали за перепродажу дефицитных пластинок, тогда это называлось "незаконный промысел". Сначала была "Матросская тишина", потом Бутырская тюрьма. После суда певца этапировали в Устюженскую колонию.

 
"С красотой не справлюсь я, век я буду твой..."

В зоне Константина Беляева взял в свою бригаду вологжанин Леонид Осичев. "Он говорил, с кем можно общаться, с кем нельзя, - вспоминает Константин Николаевич. - К моему прибытию он уже отсидел года три и знал лагерные расклады". Они дружат до сих пор. Не так давно Беляев приезжал в Шексну, где сейчас живет Осичев.

Но главное событие произошло в Вологде, куда певца после колонии перевели на "химию" (год работал на железобетонном заводе).

"В первый же месяц я пошел в театр, - вспоминает он. - Там я увидел двух симпатичных женщин. Это оказались двоюродные сестры - Наталья и Люда. С Натальей мы стали встречаться". В 1987 году Беляева освободили, и он позвал женщину к себе в Москву. Спустя два года они поженились.

"Я и сейчас, после стольких лет, готов говорить о ней бесконечно и самые хорошие слова, - рассказывает бард. - Она очень красивая и добрая. Мне друзья иногда даже говорят, что я эгоист и не достоин Наташи. До этого я ушел от двух жен, а с Наташей живем душа в душу. У нас общие вкусы, мы никогда не ссоримся и подходим ко всему с юмором".

В Вологде у Натальи Валентиновны живет отец, поэтому супруги часто здесь бывают. "Мне Вологда очень нравится, особенно летом, - говорит Константин Николаевич. - Ну и люди здесь лучше, чем в Москве. Там народ злобный, невыдержанный очень, а здесь спокойный. Так что если меня пригласят, можно будет выступить".

Юрий Гончаров, "Премьер" (Вологда)
№6 (335), 10-16 февраля 2004 г.