Хулигану на вид было лет семьдесят. Солидный такой, в очках, Беляев скорее походил на строгого университетского профессора. Он сидел за столиком возле сцены в компании друзей-музыкантов и напряженно, с некоторой опаской поглядывая на бурлящий вокруг него людской поток, ел горячее жаркое.

- Ешь, Костя, потом будет некогда! - с трогательной заботой советовал ему какой-то бородатый господин.

Вокруг меня, в тесном пространстве полутемного, прокуренного зала, украшенного необъяснимыми фаллическими символами, происходила обычная, земная, кабацкая суета. Кто-то обнимался и целовался, кто-то, аппетитно причмокивая, уплетал шашлык, запивая его пивом, кто-то громко искал свободный стул.

- ...Я не думаю, что проблема децентрации субъекта -главное в творчестве Фуко! - негромко говорил кто-то позади меня нежным женским голосом. Обернувшись, я увидел пред собой необыкновенной красоты хрупкую девушку, восторженный взгляд которой был устремлен на собеседницу, кряжистую девицу с короткой, неаккуратной стрижкой. Опасаясь быть втянутым в непонятную дискуссию, я на всякий случай перешел на другую сторону зала.

- ...Пойми ты, чудило! После Ван ден Хевеля никто вплотную и не занимался коммуникативно-дискурсивным анализом по принципу интертекстуальности...

Пивная кружка едва не выпала из моих ослабевших рук, Да вы что тут сговорились, что ли? Какая-то лингвистическая мафия!

Но тут на сцену, наконец-то доев свое жаркое, поднимается неисправимый хулиган Беляев в сопровождении музыкантов: баяниста, гитариста и басиста, ударяет по струнам своей старенькой семиструнной гитары и неожиданно превращается из слегка усталого, строгого университетского профессора в подгулявшего одесского жигана. Каждое матерное слово, используемое автором в исполняемых песнях, вызывало такую бурную реакцию зала, которой наверняка позавидовал бы великий Децл. Да что там Децл! Сам Киркоров бы от зависти и безысходности запил втихую и ушел бы в монастырь.

А если, не приведи Бог, попадался куплет без мата, Константин вставлял в него самое популярное в народе слово "бл...", и куплет сразу как-то преображался и начинал как бы играть новыми сияющими гранями.

- "Холеру" давай! - орали неистовые лингвисты.

- Костя! "Ах вы груди" пой! - вторили им стилисты.

- "Вклад ассенизатора"! - горланили поэты.

- Ну вы ребята прих...ли! Интеллигенты когда просят - они подносят! - с ярко выраженным одесским акцентом, остроумно переводил концерт в русло товарно-денежных отношений пожилой хулиган. - Слабо стольник баксов положить?

Интеллигенция сразу сникала. Но Константин, несмотря на материальные затруднения, все же пел "Холеру". "Подхватила ту холеру одна бл... от кавалера", -откровенно рассказывалось в этой песне о холере в Одессе в 1970 году.

"Писатель, Горький Алексей был остроумнейший еврей! - запевает Константин. И длинноволосый юноша, и прекрасная приверженка традиционной трибадии, и престарелый рокер в джинсовой жилетке в едином эстетическом порыве подхватывают знакомый с детства припев: "Евреи, евреи! Кругом одни евреи!"

"По тундре, по железной дороге. Где мчит курьерский Воркута - Ленинград..."-поет своим высоким голосом певец. И я вдруг с изумлением замечаю, что давно уже. стоя посреди зада с пивной кружкой в руке, пою вместе со всеми, изредка икая в трудноисполнимых местах, и на глазах моих застыли слезы немого недоумения.

Отчего? Почему? За что мы так любим нашу русскую экспрессивную лексику? О!

Загадочная русская душа.: Ни один гимн еще так не объединял меня с массами, как в этот вечер знаменитый, вечно молодой, неувядающий хит уркаганов всех времен и народов. Забыты на время все печали и заботы. Ни слова о земельном кадастре и об аресте Бородина, Есть только железная дорога, бесконечная тундра, неутомимый, целеустремлённый беглец Кирюха, а с ним певец хулиганов и интеллектуалов - озорной бард из прошлого века Беляев Костя и его музыка.

Александр Мешков
"Комсомольская правда", 27.01.2001

ИЗ ДОСЬЕ "КП" Константин Николаевич Беляев родился в 1934 году в Одессе. Выпускник Института военных переводчиков. Работал диспетчером переводчиком аэропорта "Шереметьево", преподавателем английского языка в московских вузах. В 60-х годах был одним из самых популярных авторов-исполнителей блатных песен. В 1983 году был осужден по 162 статье (за занятие запрещенным промыслом, тиражированием магнитофонных записей) на 4 года с конфискаций имущества. Отбывал срок на Устюжанской зоне усиленного режима. С 1993 года снова обратился к песенному творчеству. Выступает в ночных клуба. Выпустил два диска "Озорной привет из застойных лет" и "Отбегались, отпрыгались!" и 35 магнитофонных альбомов.